Многие считают, что именно в эмиграции Бунин расцвел как писатель. Но сам он не раз признавался: даже на чужбине его талант питала любовь к Родине. А в своих письмах друзьям Иван Алексеевич часто писал: "Очень хочу домой".
Море было неспокойно. Легкий теплоход «Спарта» сильно качало. В крохотной каюте супруги Бунины терзались вопросом: правильное ли решение они приняли?.. Через несколько дней пароход взял курс на Константинополь. Позади оставалась родная земля, впереди была неизвестность.
Бегство Ивана Алексеевича с женой Верой началось еще в 1918 году, когда они покинули Москву и отправились в Одессу. Октябрьский переворот 48-летний писатель резко осудил и не принял. Он тяжело переносил события, происходящие в России. Полтора года, проведенные в Одессе, лишь подтвердили его опасения: прежней родины у него больше нет, а новую он вряд ли примет. Друзья и близкие уговаривали: надо бежать на Запад, там все иначе. И Бунин поверил.
Когда «Спарта» вышла в Черное море, Иван Алексеевич выбрался на переполненную палубу и всмотрелся вдаль. «Вдруг я очнулся, - вспоминал он потом. - Я на чужом пароходе, России конец, да и всей моей старой жизни тоже конец!» Пароход долго кружил по морю, заходя в разные порты, пока, наконец, не прибыл в столицу Франции. Денег у Буниных не было, и первое время они жили у друзей. Чтобы заработать на съемное жилье, Иван Алексеевич организовал собственное выступление.
Знали ли его в Париже? Еще бы! Где бы он ни появлялся, тут же начинали шептаться: «Это же Бунин, писатель из России!» Но были и те, кто называл его не иначе как «бедный русский», видя в нем лишь несчастного эмигранта, бежавшего от жестоких реалий собственной страны. Иногда и сам Иван Алексеевич чувствовал себя именно так. Первое время он ничего не писал, зарабатывая на жизнь публичными выступлениями. Но, когда мысль о том, что прежняя страница жизни безвозвратно перевернута, была принята им окончательно, Бунин вновь взялся за перо.
На Западе продолжали выходить сборники произведений Бунина, но лишь через год, в 1921-м, писатель начал представлять миру свои новые рассказы и очерки. В 1925 году журнал «Современные записки» напечатал его повесть «Митина любовь». Однако настоящий прорыв ждал писателя позднее.
В 1927 году он принялся за роман «Жизнь Арсеньева». Оттачивал его до совершенства: главы переписывал несколько раз. Потом долго не решался отправить произведение в печать, а когда оно получило первые хвалебные отзывы, выдохнул: значит, не зря вложил всю душу. В романе не было политического подтекста -куда больше личных, почти автобиографичных воспоминаний. Читатель брал в руки книгу и видел самого Бунина в детстве и юношестве - немного наивного и мечтательного.
Когда писатель засиживался за работой допоздна, в его кабинет неслышно заходила жена - приносила чашку чая с молоком. Вера Муромцева стала второй супругой Бунина. Брак с ней он смог оформить лишь после эмиграции: в России ему долгое время отказывала в разводе первая жена. Только в 1922 году они с Верой обвенчались. Со стороны чета Буниных выглядела счастливой. Но все, кто входил в их дом, замечали: здесь кипят нешуточные страсти.
Летом 1926 года в жизнь Ивана Бунина незаметно вошла новая любовь. Молодая поэтесса Галина Кузнецова вместе с супругом, как и Бунины, эмигрировали из России во Францию. После знакомства с писателем девушка стала его подругой, музой, правой рукой, а затем и любовницей. Кузнецова с юношества зачитывалась Буниным и теперь, узнав писателя ближе, не желала с ним расставаться. Иван Алексеевич, хоть и был женат, тоже не смог устоять перед чарами юной особы.
Долгое время он разрывался между двумя женщинами, Грасом и Парижем, где остановилась Галина. А потом просто привел ее в свой дом, поставив жену перед фактом: отныне они будут жить втроем.
Вера сразу стала подозревать, что дело не ладно, но супруг ее успокаивал: «Полноте, дорогая, это все твои выдумки!» И она верила. Или делала вид, что верила. Знакомым с улыбкой объясняла: Галина Бунину как дочь, которую она сама не смогла подарить мужу. А в своем дневнике часто оставляла гнетущие записи: «Сегодня я совсем одна. Тоска ужасная».
Пока Иван Алексеевич одаривал юную возлюбленную подарками, его законной супруге приходилось торговаться на рынке за каждый кусок мяса. А когда Бунин с Кузнецовой отправлялись на долгие пешие прогулки вдоль моря, Вера с надрывом плакала в подушку - чтобы никто не услышал.
Именно Кузнецову Бунин пригласил в кинематограф ноябрьским вечером 1933 года. А дома тем временем раздался звонок. «Ваш муж - нобелевский лауреат!» -услышала подошедшая к телефону Вера. Наконец-то! Бунина выдвигали на премию несколько раз начиная с 1922 года, но все тщетно. Неужели теперь свершилось? За писателем тут же был отправлен секретарь.
10 декабря 1933 года в концертном зале Стокгольма Бунин поднялся на сцену, чтобы из рук короля Швеции Густава V получить награду и приятный бонус - чек на 170 331 шведскую крону (715 тысяч франков).
Сумма казалась космической! Однако Иван Алексеевич никогда не умел распоряжаться деньгами, и его окружение об этом знало. Тут же стали приходить письма с просьбами о материальной помощи; часть денег Бунин сам перечислил нуждающимся. Себе же не купил ни дома, ни автомобиля, ни приличного костюма.
Спустя два с половиной года деньги закончились. «Был я богат - теперь вдруг стал нищ. Был знаменит на весь мир - теперь никому в этом мире не нужен...» - сокрушался он. Масла в огонь подлили «доброжелатели». Так, Марина Цветаева, заявила: «Горький и Мережковский куда больше заслуживали премии Нобеля».
Всю Вторую мировую войну литератор с женой жили на высокогорной вилле «Жаннет» на юге Франции. Здесь у него был свой кабинет, увешанный картами, - на них Бунин отмечал движение советских войск. Фоном всегда звучало радио - английские сводки новостей помогали быть в курсе событий.
Многие из его друзей бежали в Америку, подальше от войны. Ивана Алексеевича эта идея не прельщала: он мечтал вернуться домой. В 1942 году, после издания указа «О восстановлении в гражданстве СССР подданных бывшей Российской Империи...», к нему обратился советский посол, уговаривал вернуться на родину. Но тут сам писатель начал сомневаться: «Поздно, поздно...»
После окончания войны он вновь вспомнил о своей мечте, однако уже был слишком слаб для путешествий, неважно себя чувствовал и много времени проводил в постели. В 1947 году врачи поставили диагноз - эмфизема легких. Отправили на курорт, но лучше писателю не становилось.
Бунин предвидел конец и тяжело переносил то состояние, в котором оказался. Былая слава, как он думал, позади, с деньгами было, как никогда, плохо, а муза Галина Кузнецова предала его, влюбившись в... женщину.
Душевные раны подточили здоровье писателя. Рядом с ним осталась жена Вера, но что с того... Прежних пыла и задора он давно не испытывал. В последние дни жизни Ивана Алексеевича, в ноябре 1953 года, в его доме находились близкие и друзья. 83-летний писатель просил жену читать ему - сам уже не мог. Та брала в руки «Воскресение» Льва Толстого и еле слышно декламировала...
Он умер во сне, в ночь с 7 на 8 ноября. Согласно завещанию покойного никому нельзя было делать фото или лепить посмертную маску с его лица. Да и само лицо Иван Алексеевич попросил закрыть - «чтобы никто не видел моего смертного безобразия».
